Иисус был бы распят и сегодня, — Николай Бурляев

Народный артист России Николай Бурляев в интервью ForPost поделился своим представлением о настоящем и будущем России. Нынешнюю спецоперацию на Украине он оценил как хирургическое мероприятие по вырезанию раковой опухоли, а текущий исторический момент — как поход русского царя-освободителя.

Николай Петрович уверен, что сегодня мы — русские люди — должны быть примером для всего мира. Он признаёт ошибкой реабилитацию некоторых преступников нацизма в 1955 году, верит в переформатирование общества сегодня, просит Госдуму увеличить бюджет на культуру в 5 раз.

— Как считаете: тёмен народ или не тёмен?

— Это вопрос из Андрея Рублёва.

— Совершенно верно.

— Спрашивает Феофан Грек Андрея Рублёва: «Тёмен народ или не тёмен?». «Тёмен», — отвечает Андрей Рублёв. Но я бы так не сказал, он не тёмен.

Я езжу по всей России практически. И где бы я ни был: Дальний Восток, Калининград, Северный Кавказ, — люди говорят так: «Вы что там, в Москве, нас за дураков что ли считаете? Что вы нам показываете по телевидению?».

Тёмный народ так говорить не будет, потому что народ, я думаю, живёт по принципу, который обозначил Лермонтов в своей поэзии: «Есть чувство правды в сердце человека». И народ ждёт этой правды. И пришло то время, когда наша Россия должна провести эту спецоперацию. Это по промыслу Божиему спущено.

Это военная операция, это хирургическая операция по вырезанию раковой опухоли нацизма, которую видел весь мир. Ведь и вы это здесь видели, в Севастополе, и я там, в Москве, и весь мир это видел. По телевидению факельные шествия. Видели? Видели. Так же, как при Гитлере это было. Там, в Берлине, также и в Киеве — факельные шествия, свастики, «зиг хайль», эсесовские эмблемы, портреты преступников государственных, которых они сделали героями. Все всё это видели и видят сейчас.

И попустил мир. Попустил то, чтобы руками моих соплеменников... а мои предки с Украины. Мой прапрадед казачий полковник запорожский Кондрат Бурляй, который был послан Богданом Хмельницким с посольством о присоединении Украины к России. Мой прапрапрадед был главой этого посольства в 1652 году.

— Допустим, вы не согласны с Андреем Рублёвым, но как тогда народ допустил, что вскормили неонацистские идеи? Разве это не проявление того, что всё-таки народ тёмен?

— Ответить на этот вопрос и сложно, и просто. У нас есть какие-то власти, которые руководят процессом. У нас есть СМИ, которые до 24 февраля 2022 года были либеральными. Я видел, что делается в кино. И уже когда запустили этот процесс либерализма в кино, в СМИ, попустительства лукавому, я понимал, к чему мы придём, абсолютно понимал. Я уже тогда говорил, когда я увидел, кого хочет поддержать наше государство в области кино.

Создав Фонд кино, они поддержали тех, кто якобы был успешен на рынке. Всякий там «дневной позор» (х/ф «Дневной дозор». — ForPost ), «Школа» (сериал. — ForPost ) по Первому каналу прошла. Им стали давать деньги, вот этим людям, рыночникам, которые пришли делать деньги на кино. И именно им давали деньги, наше государство давало. Это была ошибка. Мне было понятно, что они пошли ошибочным путём.

Сейчас мы видим, к чему это пришло. Но, слава Богу, я все прежние годы думал, как нам закрыться от этого Западного мира, потому что мы самодостаточны, Россия. У нас совершенно другие духовные устремления, как закрыться. А они взяли и сами опустили железный занавес. И это по промыслу Божиему. Они нам сослужили очень хорошую службу. Вот теперь, когда они закрыли нас, когда они пытаются бороться с русской культурой, когда они открыто встали на путь русофобии, вот теперь-то мы и будем работать так, как мы должны работать.

И будем очищать и Фонд кино, и наш кинопрокат российский, ставший отделением американского кинопроката. И фильмы, которые появятся, будет, как и прежде, глядеть весь мир. Как в Советском Союзе мы делали фильмы. Ведь крупнейшие режиссёры советского кино, хотя многие из них имели партбилеты в кармане, делали христианские фильмы. Абсолютно христианские фильмы делал партийный человек — Сергей Бондарчук, Шукшин. И непартийный режиссёр — Андрей Тарковский. Они делали Божие дело. Это время мы должны восстанавливать и идти дальше.

— Тогда я как раз продолжу задавать вам вопросы по Андрею Рублёву. Русские люди, совершавшие ошибки, могут раскаяться? Так поздно каяться или не поздно?

— Господь, будучи на кресте, Иисус Христос, взял с собой в жизнь вечную разбойника, который раскаялся. Раскаяться никогда не поздно. Много шума было поначалу, что вот там уехала вообще вся Россия. Да не вся Россия уехала. Уехали отдельные гламурные люди, очистили нам наш экран. Потеря их для нас ничего не значит вообще, потому что главные богатства — духовные, они были сокрыты чиновниками.

Я часто критикую чиновников, потому что 5 лет я был первым заместителем председателя общественного совета Минкультуры Российской Федерации. Я наблюдал работу этого министерства. И я видел, как это министерство из серьёзного ведомства превращается в контору по распилу средств. И часто, я не говорю обо всех чиновниках, и в Минкультуры есть люди нормальные, думающие. Но в большинстве это люди далёкие от культуры.

— Как всем русским людям напоминать, что они — русские люди и что мы все — одна земля? Это очередной вопрос по мотивам «Андрея Рублёва».

— А как? Вот это делает «Золотой Витязь». Ведь «Золотой Витязь» в Севастополе — 31-й кинофорум, он озаглавлен: «Z-Zолотой V-Vитязь против нацизма». И мы собрали сюда военных корреспондентов и тех режиссёров, которые работают в этом ключе. Как? Вот так нужно работать. Теперь у нас есть опора на указ Президента от 2014 года «Об основах государственной культурной политики».

— Вы говорили, что следующим шагом должны быть дополнительные действия, чтобы он начал работать.

— Мы делаем эти действия. В частности, я выступил с вопросом, почему в бюджет России на культуру закладывают сумму из расчёта 0,7% от…

— ВВП?

— Да. На будущий год. И уже я вижу, что даже будет понижение — 0,6%. Я предложил коллегам поддержать идею увеличения бюджета до 3% ВВП на культуру. То есть это практически где-то равнозначная почти Министерству обороны Российской Федерации.

— Это как в Европе в принципе финансируют культуру, 3% от ВВП примерно.

— Вот видите, как мы отстали от Европы даже, а нам нужно восстанавливать кино.

— Что вам ответили ваши коллеги?

— С трудом пока это принимается, но у меня ещё 4,5 года депутатские, и я буду убеждать руководство государства. Я об этом говорил с Володиным лично. Он мне ответил, что «услышал». Уйдёт какое-то время. Нужно убеждать. И того же Силуанова — министра финансов, и правительство. Потому что после того, как я это заявил, что 3%, Силуанов мне ответил, что мы заботимся о культуре и что мы сделали «Пушкинскую карту». Это меня удивляет, понимаете. Наши чиновники размахивают этой «Пушкинской картой», как фиговым листком, пытающимся прикрыть нашу наготу.

— Как вам кажется, то, что сейчас происходит, это похоже на Страшный Суд?

— Это чистилище перед Страшным Судом. Если мир поймёт, что Россия сейчас и за них борется, за Западный мир, предавший все христианские ценности. Если мир увидит, что мы сделаем все вместе — Севастополь, мы в Государственной Думе, Совет Федерации, общество. А что мы должны сделать? Как мы должны из этого выйти? Вот из этого горнила, из этой операции хирургической?

— Как?

— Мы должны представить миру новую цивилизационную модель разумного государства в неразумном мире, предавшем все ценности христианские. И мы это должны сделать. Мы не должны уже идти вспять к нашим либералам, к нашей пятой колонне. Сейчас они к нам опять пойдут.

— А они пойдут, конечно.

— Мимикрировать, встраиваться. Нужно держать ухо востро, потому что иначе все жертвы, которые сейчас мы приносим — наши дети жертвуют жизнью на передовой, — это всё будет обессмыслено. Поэтому только идти вперёд и вперёд и доводить до конца процессы денацификации, демилитаризации, и, может быть, даже придётся подумать и обо всём мире потихонечку, как мы уже думали и после войны 1812 года и 1945-го.

Но мы не доделали тогда это дело, оставили фашистов. Они там чуть-чуть отсидели. И у нас отсидели эти все бандеровцы, а потом в 55-м году их реабилитировали и всё простили. И они проросли, 75 лет они росли. И доросли до Кравчука, который в детстве сотрудничал с бандеровцами. А теперь вообще этот шут (президент Украины Владимир Зеленский. — ForPost )... простите, я его артистом-то не считаю, бездарный артист.

— А вы его, кстати, лично знаете?

— Да пошёл он, простите! я хотел его тут же послать. Я бы ему бы руки не подал, даже тогда, когда он ещё подыгрывал России и играл в наших фильмах. Это как бы из другой футбольной команды человек. Он бездарен как актёр, таких пруд пруди. Но он артист, а я знаю, что такое артист. Артисту нужна режиссура, и он хочет талантливо играть свою роль. Вот у него есть режиссёры. И мы знаем этих режиссёров. И он играет эту роль. Он очень плохо кончит.

— Специальная операция в области культуры уже началась?

— Да хотелось бы, чтобы началась. И вроде бы чиновники начали прислушиваться к тому, что мы говорим. Посмотрим, ещё нужно реорганизовать Минкультуры, наделить их ответственностью за выполнение указа Президента «Об основах государственной культурной политики», которая есть первый краеугольный камень нашей идеологии, которая основывается на традиционных духовно-нравственных ценностях. Это первый камень.

И не надо бояться слова «идеология». Наши либералы (то есть не наши либералы!), они этого очень боятся. Идеология, цензура — а что это такое? А что такое идеология и цензура? Как переводятся эти два слова? «Идеология» переводится как наука об идее, об идеале. Государство должно иметь свою науку об идеале. А «цензура» переводится с греческого как строгое суждение, взыскательная критика. Наше государство имеет право на строгое суждение, если мы думаем о грядущих поколениях.

— Бердяев приписывает Достоевскому следующую фразу: «Во Франции — я француз, в Германии — я немец, в Греции — я грек, и тем самым я — наиболее русский человек». Не возникает ли желания сейчас сказать европейцам, что раз так, тогда европейскую культуру мы, русские, заберём себе, чтобы просто её сохранить.

— Хорошие слова, да. Так оно и будет. Видите, они отказываются от Достоевского, от Пушкина, от Рахманинова, от Чайковского, от Тарковского. Хорошо. С чем они останутся? Хорошо. А мы, русские люди, никогда не откажемся ни от немцев Гёте и Баха — божественного композитора, ни от Данте, итальянца, ни от Шекспира, англичанина. Никогда. Вы правильно сказали, что мы им их культуру сбережём, потому что мы её понимаем и ценим, эту западную культуру.

— Если бы Иисус, это опять из Андрея Рублёва, снова пришёл на землю, сейчас, в данный момент, его бы тоже распяли?

— Конечно.

— Да?

— Конечно. «Убивают пророков и чернят их имена», — как говорил Лермонтов в моём авторском фильме «Лермонтов». Сейчас опять такая дехристианизация в этом мире, предавшем все ценности, заповеданные нам Господом. Тарковский предсказывал, что придёт торгаш в кино и вытеснит подлинных режиссёров, что и произошло. Пока мы в переходном периоде, мне очень хочется надеяться, что мы поднимемся, мы создадим.

Ищут все русскую идею. Но Иван Ильин, мыслитель прекрасный, говорил о том, что такое русская идея. Русская идея — это идея сердца, идея любви. В чём разница западной цивилизации и нашей? Западная цивилизация построена на самоутверждении, на правах человека. А российская цивилизация, русская — на самоотдаче. Они говорят о нас — загадочная русская душа. Чем она загадочная? А тем, что они не понимают, как это можно жертвовать жизнью за Отечество, как Женя Родионов, солдат русский, который не снял креста своего и был обезглавлен. Он же не за олигархов жертвовал жизнью, а что-то работает от промысла Божиего.

— Вы говорите как евразиец. Как Савицкий, как Данилевский формулировали эту идею.

— Как говорил Достоевский: «Быть русским, значит, быть православным». Это серьёзно, потому что у нас разные конфессии. И мусульмане, и иудеи, и буддисты. Мусульмане сейчас показывают примеры героизма. У них надо учиться ещё многому. Но вы знаете, сейчас, когда у порога враг, мы становимся единым народом, единым. Вот пришла опасность — мы становимся одним народом, это я чувствую по Государственной Думе, где уже нет этих партийных разногласий, мы едины сейчас. Дай Бог, чтобы так было дальше. Я вообще против партий, поэтому долго я не шёл в Думу. Я не верил партиям.

— А сейчас вы попали в Государственную Думу в самый подходящий для себя момент?

— Да, всё по промыслу Божиему. Мне предлагали раза два за эти 30 лет, но я отказывался, я понимал, что я не готов. А сейчас я готов, сейчас я знаю, что я могу сделать, я знаю, что только я это могу сделать. Это громко звучит, но я считаю, что это так. Потому что я буду говорить то, что я думаю. И я попал в партию «Справедливая Россия», которая единственная первым пунктом свой программы поставила культуру.

Прежде культура — потом всё остальное: и возврат пенсий народу, украденных у них, нормального возраста, когда ты ещё можешь пожить. Потому что русские мужики, они по статистике 50% где-то не доживают до 60 лет. Как же им можно делать в 65 лет пенсию. Вы что?! А когда они жить-то будут?

— Когда произойдёт то, что говорил, писал дорогой вашему сердцу Тютчев: «И грянет клич к объединенью, и рухнет, то, что делит нас».

— Этот клич произнёс кинофорум «Золотой витязь» в 1992 году. На нас вообще смотрели как на что-то лишнее, нам с трудом давали деньги бюджетные. Очень трудно, потому что у чиновников было очень развито чувство русофобии, пренебрежение к своим корням. Сейчас будем всё менять. И поэтому Тютчев это написал к славянам в 1861 году. И он оканчивает, обращаясь к нам, славянам:

Опально-мировое племя,

Когда же будешь ты народ?

Когда же упразднится время

Твоей и розни и невзгод,

И грянет клич к объединенью,

И рухнет то, что делит нас?..

Мы ждём, мы верим Провиденью —

Ему известны день и час...

И эта вера в правду Бога

Уж в нашей не умрёт груди,

Хоть много бед и горя много

Ещё мы видим впереди...

Он жив — Верховный Промыслитель,

и суд Его не оскудел.

И слово «Царь-освободитель»

За русский выступит предел .

Вот это время сейчас пришло. Русский Царь-освободитель выступил за свой предел.

— А где этот предел?

— А предел этот — весь мир, пусть они глядят на нас, на то, что мы им представим нормальное и красивое общество. И они будут видеть, что, о Господи, оказывается, вот так можно жить, как в России, чтобы семьи были нормальные, чтобы не было однополых браков, гей-парадов. Это всё грех и то, что прятали всегда. Сейчас это понимает весь мир. И уже премия «Оскар», она не даётся, если нет темы гомосексуализма в кино. Так что мы будем очищаться.

— Как вы относитесь к строительству в Севастополе театра оперы и балета, хореографической академии?

— А как может относиться и оценивать тот, кто это предложил?

— Это была ваша идея?

— В 2014 году, встретившись с первым губернатором Севастополя Сергеем Меняйло, я ему предложил: давайте попробуем здесь создать кинотеатральный зал. Он мне ответил, что это очень важно. Я написал Президенту о том, что нужно построить здесь кинотеатральный зал. И также губернатор города Меняйло тоже обратился к нему. Проходит год, мне Меняйло звонит и говорит: Президент принял решение, что здесь будет построен не только кинотеатральный зал, а целый культурный кластер.

— Как вы считаете, культуру нужно сегодня насаждать?

— Культурой надо развивать. У культуры много значений: и служение свету, и возделывание. Культура — это вот то, о чём вы говорите: посадил и оно проросло. Надо сажать культуру. Нужно её поддерживать. Нужны серьёзные средства на культуру.

— Вот те 3% ВВП, о которых вы говорили.

— Это для начала. Потом надо увеличивать, потому что мы должны быть примером для всего мира. Но все члены Комитета по культуре Государственной Думе говорят одно и то же: нет денег на кино. На кино даётся на год сумма, равнозначная стоимости одного американского анимационного фильма. Что мы сделаем на эти деньги?! Дальше, они говорят: нет на оркестры, на хоры, на музеи. Сейчас Год культурного наследия, а оно погибает, это культурное наследие. Я избран депутатом от Ярославской, Владимирской, Ивановской областей. Я проезжаю по этим областям и вижу: только в Ярославской области 700 храмов-скелетов, погибающих. В центре города Ярославля. Непреходящие ценности: архитектура и памятники, зодчество. Крыши нет, льётся всё туда, ещё год-два — и нечего будет сохранять. В Ивановской области 400 скелетов — и так далее, и так далее. Вот куда нужно эти 3% для начала.

— Как вы объясняете такой подход государства?

— Я считаю, что, вообще-то, говорить, что нет денег, просто грешно. По телевидению, по всем каналам идёт реклама «Газпром — национальное достояние». Хорошо. Если оно национальное достояние, путь оно послужит и русской культуре, пусть от этой трубы, через которую мы гоним на Запад энергоресурсы, один, а лучше 2% от того, что получаем, будет отдано культуре. И вопрос будет абсолютно решён.

— Ваш коллега Захар Прилепин объяснил, что власть в России устроена кланами, грубо если сказать. И перемещение одного или двух достойных деятелей на те или иные позиции ничего не поменяют глобально в государстве, потому что двигать, менять надо командами. Вы — Николай Бурляев — в какой команде?

— Я пришёл именно в такую команду, которая сейчас будет, я думаю, укрепляться. Это «Справедливая Россия», это она, которая за социальную справедливость. И сейчас у Президента, я думаю, будет как-то меняться этот вектор — от олигархов уходить к благосостоянию нашего народа. Это будет. Мы победим. У нас нет выхода. У России — только побеждать. Враг будет побеждён. Победа будет за нами.

Сергей Абрамов