Вскрытие показало, что лечение помогло

Чем болели жители Севастополя в 19 веке и как их лечили, можно узнать благодаря сохранившимся историческим документам.

В середине 19 века в Севастополе понос лечили опием, триппер и сифилис — холодной водой и свинцовыми примочками, а лихорадку — хинином и мышьяком. Обо всем этом в своей диссертации «Медико-топографическое описание Севастополя» , изданной в 1869 году в Санкт-Петербурге, писал лекарь Николай Прусаков.

Понятие «медико-топографическое описание» сейчас устарело, но для середины 19 века сопоставление данных о заболеваниях и климатических особенностях местности было большим шагом в статистических исследованиях населения. Ученые пытались выяснить, какая существует связь между болезнями человека и внешними факторами: географическим положением населенного пункта, климатом и т.п.

Информации о Н.Прусакове в интернете не нашлось. Но, судя по его диссертации, которая имеется в свободном доступе в Российской государственной библиотеке (РГБ), он долго собирал информацию о болезнях и даже вел дневник метеорологических наблюдений.

Заболеть лихорадкой в Инкермане очень легко

Диссертация начинается с описания Севастополя, его географического положения, истории. Есть и характеристика медицинских учреждений.

«В Михайловской батарее помещался до последнего года морской госпиталь, в настоящее время здесь устроен полковой лазарет, хотя это здание, по чрезмерной сырости, вовсе не удовлетворяет госпитальным потребностям», — писал в своей диссертации Н.Прусаков.

Дальше доктор негативно отзывается об Инкермане, который «славится лихорадками». Диссертант связывает это с болотом, которое тянется по берегам Черной речки.

Вообще диссертация Н.Прусакова — исторический документ, в котором подробно описаны и национальный состав жителей Севастополя, и количество грамотных, и соотношение женщин и мужчин. То есть работа претендует на полноценную перепись населения.

«Умершие относятся к родившим как 1:1,6 — цифра очень маленькая, несмотря на незначительный процент смертности; при таком отношении родивших к умершим население может удвоиться только во сто лет», — сокрушался врач. Заметим, что в 2023 году это соотношение выглядит намного хуже, чем предполагал врач. Умерших теперь в полтора раза больше родившихся — 1,5:1.

Нелестно Н.Прусаков отозвался о благоустройстве Севастополя: улицы узкие, деревьев мало, дворы тесные, фонарей нет, а тротуары находятся в таком жалком состоянии, что на них все постоянно спотыкаются и падают. Канализации нет, и нечистоты сбрасывают на улицу. Казалось бы, должны случиться серьезные эпидемии холеры и малярии. Но нет — горожан спасет известковая почва, которая препятствует гниению, а также свежий морской воздух.

«Во время осады Севастополя при громадном скоплении убитых и раненых также нужно было ожидать жесткой тифозной болезни. Тиф действительно поражал и здоровых, и раненых, но в такой степени, как это случается в других местностях при тех же условиях войны», — сделал выводы Н.Прусаков.

Главная его догадка, что тифом заболевают преимущественно бедные люди, живущие в грязных лачугах, питающиеся несвежей пищей, да к тому же и тяжело работающие.

Туристы страдали поносом

В Севастополь на лечение климатом и морской водой уже не одну сотню лет приезжают туристы. В середине 19 века они надеялись здесь вылечить эмфизему, катар (воспалительное поражение слизистой оболочки кишечника), бугорчатку (туберкулез называли не только чахоткой) и многое другое. Но прежде чем приступить к оздоровлению, отдыхающим предстояло пережить понос из-за местной воды. Он длился не так уж и долго — всего две недели.

Н.Прусаков рекомендовал кипятить воду, разбавлять ее красным вином или мятной настойкой. Кстати, благодаря лечебным свойствам климата и моря бугорчатка отступала. Это врач узнал при вскрытии пациентов: «Здесь нередки случаи счастливого исхода и размягченных легочных бугорков. Очень часто случается, при вскрытии умерших вовсе не от легочной болезни находят в легких затянувшиеся рубцом каверны», — писал медик.

Если климат помогал, то лечение в те времена было настолько чудовищным, что от него можно было отправиться в мир иной.

13 врачей и много знахарей

По информации Н.Прусакова, в 1866 году в Севастополе работало 13 врачей — один на 775 человек, 20 фельдшеров и две акушерки. Зато было большое количество повитух и знахарей.

«Почти каждая женщина, достигшая 40 лет, считает себя авторитетом всякой практики, в том числе и медицинской. Каждая старуха, особенно вдовая, готова к услугам роженицы. Это, впрочем, бывает только в необразованном классе», — мракобесие явно возмущало образованного медика.

Впрочем, даже аптек было в городе немного — всего две, но работала одна. Военным было легче — у них имелись еще две аптеки при полковых лазаретах, а лекарства им выдавали бесплатно.

Нашатырь, опий, мышьяк и свинцовые примочки

Собственно, лекарства того времени могут сильно смутить современного человека. Например, катаральную лихорадку (простудные заболевания) лечили нашатырем. При остром гастрите, раньше его называли «катар желудка», вызывали рвоту и назначали слабительное. Частой болезнью в Севастополе была «перемежающаяся лихорадка» — сразу все симптомы лихорадок. Лечили ее хинином, а в более сложных случаях назначали мышьяк.

Диссертант считал, что лихорадки заносятся ветром, особенно дующим из Инкермана. В 1866 году вся артель (13 человек), работающая в Инкерманских каменоломнях, заболела тифом. Врачи назначили соляную кислоту, а в тяжелых формах — опий и рвотный корень, а еще — камфору.

При кровавом поносе также помогали опий, рвотный корень и клизмы из азотнокислого серебра. Туберкулез лечили горчичниками, морфием, наперстянкой и уксуснокислым свинцом. Интересным было лечение и венерических заболеваний. По примерным подсчетам того времени, подобными инфекциями страдало почти 10% севастопольцев, некоторые умирали. Но далеко не все обращались к официальной медицине.

«Масса венерических больных обусловлена значительным числом холостых. По моему мнению, какие бы ни предпринимались меры для прекращения венерической болезни, они не приведут к желанной цели, пока не прекратится эксплуатация публичных женщин и не приведется в более строгий порядок медико-полицейский надзор над проститутками», — возмущался врач.

Н.Прусаков полагал, что и здесь крымский климат помогает больным. А лечили венерические болезни ртутью, ляписными и цинковыми впрыскиваниями. Кондиломы прижигали азотной кислотой. Хронический триппер излечивался «обливанием половых частей холодной водой и впрыскиваниями из такой же воды».

Умирали от чахотки, страдали воспалением глаз

Смертность от чахотки (в Севастополе от нее умирали как местные, так и приезжие) составляла 33,4% от общего количества умерших. Очень часто встречались воспаления глаз, особенно у каменщиков — из-за работы с известковой пылью. И, конечно, севастопольцы болели всевозможными инфекционными заболеваниями: коклюшем, корью, рожей, оспой, скарлатиной, чахоткой, венерическими болезнями и пр.

Диагностировали тогда также ревматизм, анемию, лейкемию, диабет. А еще было заболевание под названием «хлороз». Главными жертвами были молодые девушки. Кожа у них имела зеленовато-желтый оттенок, у них болела голова и наблюдался упадок сил. Но все болезни лечились практически одинаково: железом, хинином и морскими ваннами.

Сумасшедших было мало

Психические заболевания в Севастополе середины 19 века, конечно же, лечить не умели. Но за больными наблюдали и делали странные выводы.

«Процент умственных расстройств в Севастополе составляет 0,3%. Наибольший процент приходится на весенние месяцы. Пик приходится на май, — поделился наблюдениями Н.Прусаков и сделал свое заключение: — Быть может, вид живой природы действует на меланхоликов угнетающим образом, заставляя их сознавать собственную психическую нищету».